Нет, у меня не бывал там нож - я знаю и без того
И этот трепет, и эту дрожь, и холод, и честь его.
Как в горло камнем вступает ком, предательский звон в ушах.
Не надо, милый. Таков закон. Когда умирает шах
В опочивальне, как тронный зал огромной и ледяной,
Двор смотрит, смотрит во все глаза на шаха, что был луной
И солнцем, утренней был звездой, был воздухом и землёй,
В пустыне был ледяной водой и в море был кораблём,
Был он желанней, чем свежий хлеб и слаще, чем молоко,
И словно дуб вековечный крепок был он во век веков...
И вот лежит - беззащитен, наг, на простынях как меж льдин -
И на груди расцветает мак, а стебель стальной - в груди.
Вот он лежит. Но лежит - не он, а он уже далеко.
Шах умер. Новый взойдёт на трон. Так будет во век веков.
А то, что это не твой был нож и вбит не твоей рукой...
Ты знаешь правду. Я знаю ложь. Мы знаем: таков закон.
Эк меня распидорасило после штоле полугода молчания. Пардон пор ль эспрэсьён, тысызыть