А вот сейчас я вам расскажу про... про что ж я рассказать-то хотел? А, да! Про айн люришес зопран мит деа драматишен колоратуа, точно!
В общем, есть такая классная тётенька - Симона Кермес. Живёт она в Германии (ну, и кто б сомневался, да?), является обладательницей редкой, как по мне, в наши дни красоты голоса и нетривиальной, так скажем, внешности.
Впрочем, оцените сами, раз уж я освоился с этими вашими медиа-кодами:
Вот енот знает, что я совсем не любитель всякой такой неестественности, и необоснованные ужимки и прыжки не переношу на дух.
Кошмар детства, вынесенный с какого-то из уроков музыки, и вынесший мне мосск: какая-то тётенька со вполне себе красивым и чистым сопрано поёт трагическую, по мелодии же понятно что трагиескую, арию, но при этом так кривляется, что вспоминаются только Иван наш свет Андреич и мартышка с очками, им скреативленная. Вот ничего уже не вспомню - ни имя страшной тётеньки, ни название арии или ещё там чего, а эти чудовищные ужимки - помню. Игры разума, блин.
А, но я отвлёкся. Так вот, то ли дело Симона наша Кермес! Взять хотя бы эту вот арию. Тут не столько за кружевом скрипичной оркестровки следишь, и не за полётом голоса Симоны (а уж так он скачет по регистрам, как серна по скалам - любо дорого! Не всякому и дано, ей-богу!), сколько за её игрой.
Вот один хороший человек мне как-то сказал что, мол, Кермес хороша и всё такое, но эти её ужимки - брр!
Я человека этого люблю, ценю и искренне уважаю, но! Йолки, неужели же не понятно, когда человек, пардон, лицедействует, а когда по-настоящему проживает то, что поёт?
Видимо, непонятно.
О, меня осенило! Пойду, покажу ему при случае кое-что из Монсеррат, к примеру. Чтоб очевиднее было, тэсезеть.